Вечер первый. 6 февраля 2016 г.

Вечер первый. 6 февраля 2016 г.

Героиня: Елена, психоаналитик

---

---

БОРЩ  ПСИХОАНАЛИТИКА

Наталья Тованчёва

 

«Души людей — одинокие ночные птицы. Долго выжидают      добычу, затаившись, а когда приходит время, срываются с ветки и летят прямо к цели«.

Харуки Мураками

 

Каждый день я слушаю чужие истории.

Люди приходят ко мне, садятся на диван  и рассказывают. Плачут, смеются, машут кулаками, краснеют от гнева. Через час уходят задумчивые. Или озадаченные. Или сердитые.

Я психоаналитик. Весь дом у меня заставлен книгами Фрейда, Юнга, Адлера и Перлза. У меня есть супервизор. Я много чего умею. Я много чего знаю.

И двадцать лет я слушаю чужие истории.

Девочка, которая с четырёх лет стала взрослой — на нее оставляли новорожденного брата. Мальчик, который никогда не слышал от матери слова любви. Ещё один мальчик, над которым посмеялся класс, и он не может этого забыть в свои сорок. Люди приходят ко мне со своими давними и не очень историями, смотрят с надеждой и рассказывают. Им кажется, что сейчас я выдам  рецепт безусловного счастья, и они выпорхнут из моего кабинета в новую, прекрасную жизнь…

Ах если бы все было так просто! Если бы существовали волшебные палочки и чудо-методы, если бы не надо было годами ходить к психоаналитику, чтобы разделаться со старыми травмами…

Чудес не бывает. Я помогаю своим пациентам, чем могу, а вот в моей собственной жизни, похоже, наступил полный кавардак… Несмотря на все книги, и все знания, я не могу с ней справиться…

Вчера, когда я проводила последнего клиента и помчалась на кухню печь оладушки — работала весь день и ничего не успела приготовить, Захар вошёл в кухню, упёрся плечом в дверь и сказал:

— По-моему, они тебе интереснее, чем я.

— Кто «они»?

— Твои клиенты. Ты же думаешь только о них.

— Захар, это моя работа. Любимая работа.

— А я?

— Что ты?

— Я любимый?

— Захар, ну конечно, я тебя люблю, ты же знаешь…

— Что я знаю? Что ты пашешь с утра до ночи? Что тебе некогда мне слова сказать? Что я уже забыл вкус борща, потому что ты не успеваешь готовить ничего серьезнее оладушков? Хорошо ещё, детей у нас нет, а то росли бы голодными беспризорниками…

Это был удар под дых. Запрещённый приём. Детей у нас не было, хотя врачи ничего серьёзного ни у кого не находили. Но дети не родились, и я винила в этом себя. Всегда, всю жизнь с мужем. Все пятнадцать лет.

Я заплакала. Оладьи начали подгорать на сковороде , чад попал в глаза, я уже ревела не останавливаясь. Захар развернулся и вышел из кухни.

Я отодвинула сковородку, включила вытяжку. Пошла в ванную, отревелась, умылась. Закурила.

С Захаром мы вместе учились в университете. Вернее, он был уже пятикурсником филфака,когда я только поступила на свой психфак. Мы познакомились на дне первокурсника, влюбились и больше уже не расставались. Сначала трепетно дружили, потом, после того, как я закончила универ и начала работать, поженились. И всегда, все эти годы, Захар говорил мне, что ему интересны только люди, которые развиваются, настоящие партнеры, которые учатся друг у друга и тянутся друг к другу.

А последние полгода, видимо, этого стало мало. На дворе кризис, а все психоаналитики больше всего востребованы именно в трудное время. Когда всё хорошо, люди справляются сами, мы сидим без работы. А когда вокруг нестабильно, увольнения, сокращения, семейные драмы на этой почве — тут-то все и кидаются, кто к психоаналитикам, кто к священникам, кто к гадалкам… И я ушла в работу. Наверное, забросила мужа. Наверное — потому что мне так не казалось, я считала, что у нас все как обычно. А он начал  раздражаться по малейшему поводу, все чаще засыпать раньше меня. Мы совсем перестали разговаривать. А сегодня вот вообще борща запросил. Никогда не вспоминал ни про какой борщ…

Я докурила третью сигарету. Ладно, психоаналитик я или кто? Сейчас возьму себя в руки и сварю ему этот чертов борщ!

Кулинарка из меня, конечно, та ещё. Последний раз я варила борщ лет… Давно, в общем. Забыла даже, можно его без свеклы варить или надо бежать в магазин? Хорошо, есть Катя, палочка-выручалочка, никакого гугла не надо. Один звонок другу — и лучший рецепт борща в кармане.

— Катюш, привет, расскажи как ты борщ готовишь, только быстро!

— Добрый вечер, Нина Васильевна!

— Ох, Марк Анатольевич, извините, ради Бога, я подруге звонила и, видимо, случайно…

— Нина Васильевна, ну вы не хуже меня знаете, что нет ничего случайного… Что стряслось?

— Да  просто хотела борщ сварить…- я опять заревела белугой. Супервизору врать было невозможно. — С мужем проблемы. Борща захотел. И вообще… Я работаю много в последнее время…

— А он?

— Что он?

— У него в порядке все с работой? Нет проблем?

Иногда мне казалось, что Марк Анатольевич не просто психоаналитик, а как минимум колдун. То ли огромный опыт, то ли сумасшедшая интуиция — но он всегда задавал мне такие вопросы, которые я сама себе почему-то не задавала. Вот и сейчас — я поняла, что не знаю ничего о том, что у Захара с работой. Мы же почти не разговаривали последнее время…

Как всегда, Марк Анатольевич нашёл нужные слова и я снова почувствовала себя по сравнению с ним неопытной студенткой. Но вместе с тем он вселил в меня поразительную уверенность в том, что я справлюсь с проблемой. Впрочем, как обычно…

— Вы маг и волшебник,- попрощалась я с Марком Анатольевичем и вошла в спальню. Захар полулежал на кровати и смотрел телевизор. Выражение лица у него при этом было абсолютно несчастное. У меня к горлу подкатил комок.

— Захар, а ты сейчас хочешь борща или утром сварить лучше, чтобы свежий был?

Муж посмотрел непонимающе.

— Ну ты же сказал, что хочешь борща? Я думала сейчас борщ сварить, а завтра с утра котлет сделаю…

— Да Бог с ним, с борщом, Нина. Сядь.

Я послушно села.

— Нашу кафедру расформировывают.

К первому комку подкатился ещё один. Работу свою Захар любил, и студенты его любили. Как это — расформировывают? И что же делать?

— Редактором пойду в издательство,- вслух размышлял муж.- Часы какие-нибудь наверняка оставят. Тебе по дому помогать буду, борщи варить..

— Да Бог с ним, с борщом,- сказала теперь уже я.- Как это — расформировывают? Это точно?

— Ну официально ещё не объявляли… Но все идёт к тому. Вообще сливают три факультета, оптимизация, и все такое… В отличие от психоаналитиков, филологи в кризис никому не нужны.

Я уткнулась Захару в плечо и забормотала что-то о том, что он всем нужен, и его все любят, а я особенно, и вообще ещё ничего не решено, и неизвестно, что будет дальше, и ты же сам знаешь, кризис — это возможности…

Муж сидел неподвижно, как будто долго ждал этих слов. И когда я, опять прослезившись (что ж за день у меня сегодня такой слезливый?), начала просить у него прощения, что ушла в работу и ничего не замечала, легонько отодвинул меня от себя, провёл пальцем по глазам.

— Иди умойся, плакса,- сказал он уже повеселевшим голосом.- Борщ соленый будет от слез. Прорвёмся! Нас же двое.

Я ещё на всякий случай потерлась носом о его плечо, взглянула на мужа. Выражение лица у него было гораздо лучше.

Я варила борщ и представляла себя колдуньей. В каждую  картофелину, в каждый  корешочек я вкладывала силу, энергию и любовь. Я бормотала про себя какие-то молитвы, которых толком не знала, и выглядело это примерно так:

— Господи, пусть у моего мужа будет любимая работа. И пусть мы будем счастливы. И пусть он простит мне мою невнимательность. И ты прости, Господи. Я стараюсь, я очень стараюсь. Я буду хорошей женой, Господи. Я научусь печь эклеры, как его мама, только пусть у нас все будет хорошо, Господи!

На следующий день у Захара лекции были только после обеда. Я накормила его борщом, который  получился замечательно вкусным.

— Нет, это ж надо, как ты долго скрывала свои кулинарные таланты,- веселился муж.- Чтоб теперь мне каждую неделю борщ варила, ничего не знаю!

Я улыбалась, обещала. А что, не так уж и сложно, оказывается! Хотя без свеклы было бы хуже наверняка.

Вечером Захар пришёл домой с букетом роз и бутылкой каберне. Когда я ахнула от его торжественного вида в прихожей, он смутился:

— Ну я-то тоже хорош… Ты борщи перестала варить, а я уж и забыл, когда цветы тебе дарил… Всё, торжественно стали на путь исправления!

А через две недели выяснилось, что факультеты — да, сливают, но деканом этого укрупнённого факультета предложили быть Захару.

А ещё через месяц меня ни с того ни с сего вывернуло наизнанку с утра и весь день тошнило. Я решила, что грипп. Оказалось — беременность. Беременность! В мои сорок два!

Что творилось с Захаром, я не могу даже описать. Я думала, счастливее меня невозможно быть, но он был! Пылинки сдувал с меня до самых родов, да и теперь сдувает, только уже с нас обеих — с меня и с дочки.

Вот я и думаю — может, я и правда тот борщ так заколдовала, что в жизни столько чудес произошло?

Или не в борще дело? Как думаете?

---

 

Доктор, тушите свет

Светлана Лаврентьева

 

Доктор, тушите свет, мне мешает ваш синий шарф. В ваших стальных глазах отражается этот шелк. Доктор, мне хуже всех, у меня умерла душа, я искал для неё любовь, но все ещё не нашёл. Каждый болен бедой, у каждого свой режим. К вам приходят спастись сотни таких, как я. Выгорает самая суть, осыпается пеплом жизнь. Как оставаться здесь бесстрастным среди огня? Люди приходят к вам, после — выходят вон. Держат себя в руках, делают важный вид. Один услышит стихи, другой — колокольный звон. Вы знаете, что любовь замешана на крови? Боимся менять себя, умеем менять других. Когда умирает душа, к телу зовем врача. Очередь в кабинет. Господи, помоги.

Доктор, тушите свет. Давайте уже молчать.

---