Наталья Тованчева: «Сегодня речь стала маркером. Встречают не по одежке, а по языку»

Наталья Тованчева: «Сегодня речь стала маркером. Встречают не по одежке, а по языку»

«Из всех искусств для нас важнейшим является кино…» Живи вождь мирового пролетариата сегодня, наверняка сказал бы — «…телевидение». В нашей жизни оно присутствует постоянно, каждый день и в весьма внушительных объемах. Но за кадром остается внутренняя кухня производства картинки. Кто и как ее создает? Об этом нашему изданию рассказала Наталья Тованчева, директор ГТРК «Кубань» и автор трех книг.

— Наталья Григорьевна, у вас большое хозяйство? Я про телекомпанию…

— Довольно большое — в Краснодаре и Сочи. Сегодня у нас в обойме два телеканала — «Россия 1» и «Россия 24», три радиоволны — «Радио России», «Вести FM» и «Маяк», а также сайт. У каждого свое лицо.

— Кажется, кубанские новости чаще попадают в федеральную сетку вещания, нежели сюжеты из Тюмени или, скажем, Кургана…

— Это так. Мы плотно работаем с федеральными каналами и отдельными программами — «Вестями», «Утром»… Нет дня, чтобы у меня на столе не лежала заявка от федералов на какой-то материал.

— Кубань генерирует новости или заявки из Москвы — показатель профессионализма вашей команды?

— И то, и другое. Край — бурлящий информационный котел. Но если бы мы плохо работали, москвичи прилетали и сами снимали бы сюжеты.

— Нас пугают началом цифровой эры телевидения…

— Это страшилка для детей: бабайка под диваном… Цифровизация — просто очередной виток технического развития телевидения. Сначала телевизоры были маленькие и с какой-то линзой. Дальше — огромные, ламповые. Потом они становились тоньше, а изображение — качественнее.

Зрителю не термины важны: цифровое изображение или аналоговое. Ему необходимо, чтобы телевизор хорошо показывал и было много каналов на все вкусы.

«Цифра» привнесла в жизнь новое качество картинки и звука. Я это знаю в том числе и потому, что ГТРК «Кубань» несколько лет назад закончила масштабный ремонт, в ходе которого было установлено телевизионное оборудование для цифрового вещания.

— Но ведь не все телеканалы будут допущены к «цифре»?

— Отключение «аналога» — это проблема региональных и местных компаний: областных, краевых, городских, районных. Но и для них это произойдет не завтра и не вдруг, есть время подготовиться. Им — а это, например, актуально для каналов «Кубань 24» и «Краснодар» — придется искать какие-то иные формы работы: уходить в «кабель» или Интернет. Или сотрудничать с компаниями, которые вещают в «цифре», и предлагать им свой контент — выступать в качестве продюсерского центра.

— В результате перехода зритель не окажется перед черным неработающим экраном?

— Конечно, нет! У всех будет 20 бесплатных каналов в отличном качестве. Практически все телевизоры, выпущенные после 2012 года, изначально обладают возможностью приема цифрового сигнала. А для более старых надо будет купить приставку, которая стоит порядка 900 рублей. И я знаю, что краевые власти разработали программу помощи малоимущим — для компенсации приобретения телевизионной приставки цифрового формата.

— Какое оно, современное телевидение? Ощущается ли угроза со стороны Интернета и, в частности, YouTube, где появляются полноценные ТВ-программы? Например, телеканал «Дождь» или проект Леонида Парфенова…

— В фильме «Москва слезам не верит» один из героев, оператор из Останкино, говорил, что «в будущем не станет ни кино, ни театра — одно сплошное телевидение». Как видим, театр и кино не похоронены. Появление электронных книг не убило бумажные, напротив — появился ренессансный интерес к бумажным книгам. Думаю, пока найдется место и привычному телевидению, и блогерам, и социальным сетям. Другое дело, что никто из нас представить не может, во что это все выльется лет через 25. Пока традиционный телевизор не сдается. Смотрибельность телевидения уменьшается, но очень-очень медленно; а у Интернета растет. Но нет такого, что одно рухнуло, а второе рвануло вверх.

За нами были и остаются просветительская миссия, информационная, культурная и даже, прошу прощения, воспитательная.

— Ваш личностный рост — как он трансформируется в работу? Что-то изменилось в телекомпании — не по мозговому штурму или «коллективному бессознательному», а благодаря именно вашим задумкам?

— Полагаю, роль личности в истории гораздо существеннее, чем это утверждалось в советский период. У каждого из нас своя картина мира. И конечно, в работе ГТРК «Кубань» есть отпечаток моего влияния. Я активно участвую в разработках концепций программ, придумывании их названия, формы подачи, ведущих и так далее.

Последний проект — программа, которую ведет Мария Киреева. У нее ампутирована нога, а программа посвящена тем людям, что, как и она сама, преодолели серьезные трудности, нашли в себе силы жить дальше, жить интересно. Это очень востребованная тема: как жить, если жить не хочется.

Я сама веду на канале «Россия 24» «Книжные истории», правда, делаю это редко: примерно раз в 2-3 недели.

— Программа посвящена всему спектру мирового художественного слова или кубанской литературе?

— Ни то и ни другое. Это рассказ о книгах, которые я читала и рекомендую. В основном о литературных новинках.

— Не раз говорилось, что на Кубани — очень серьезная школа телевидения. Многие выходцы из кубанской тележурналистики нашли себя в Москве на федеральных каналах. Те же Маргарита Симоньян, Андрей Благодыренко, Наталья Литовко и еще многие. А почему вы здесь, а не в Москве?

— Я теплолюбивый человек, в России севернее Краснодарского края жить не могу. У меня есть возможность путешествовать, но возвращаться предпочитаю в Краснодар. Но, если серьезно, не поступило такого предложения, от которого я не смогла бы отказаться.

— По образованию вы филолог. Что думаете о знании родного языка — в обществе и профессиональном цеху?

— В этом месте надо сделать тяжелый вздох… Конечно, в каждом поколении есть грамотные и безграмотные люди. Меня пугает ситуация, когда телевизионщики говорят, но не чувствуют сам текст. Поэтому иногда хохочу до упаду: я же по работе читаю тексты, которые потом идут в эфир.

Сейчас как-то недооценивают значение грамотности, а напрасно. Если раньше встречали по одежке, то теперь — по языку. Неважно, как одет человек, что у него написано на визитке: его язык расскажет о том, кто он на самом деле. Речь — это очень мощный маркер. Открываешь рот, но тебе нечего сказать, или не можешь, или косноязычен — вот это беда!

— Оставим профессиональные темы и порассуждаем о том, о чем все говорят. А говорят все о том, как вы много и быстро пишете прозу: в год — по книге. Как это у вас получается?

— Это не происходит дома или на работе. Пишу на отдыхе, в самолетах, аэропортах. На айпаде набираю тремя пальцами. Сразу «набело», когда рассказ уже сложился в голове. Я и раньше всегда так писала — в газетах. Что течет, то и получается текстом: не правлю, не сокращаю. Конечно, потом перечитываю, чтобы не было тавтологии, орфографических ляпов. Пару раз перечитала, какие-то мелкие правки — и могу перейти к следующему тексту.

— А в голове долго «пишется»?

— Тоже быстро. Главное: поймать какую-то идею, деталь — говорящую, вкусную.

— У Стивена Кинга есть вещь «Как писать книги». Там он пишет, что не надо выдумывать книгу — надо придумать ситуацию, и дальше все будет развиваться само собой.

— Точно. От себя добавлю: мы живем в каком-то информационном поле. Мне оттуда приходят идеи и собственно тексты, остается только записать. Я написала рассказ, он полностью выдуман. Но кто-то тебе скажет, что рассказ о нем: такая история случилась, допустим, в 2002 году с ним самим или его сестрой. Совпадения тютелька в тютельку! Поэтому полагаю, что есть какие-то тонкие материи, мне просто позволяется иногда подключиться к этому информационному полю.

— Но ведь наверняка есть автобиографическая составляющая…

— Конечно, я так или иначе есть во всех моих рассказах. Даже в тех, что про мужчин. Есть истории, которые произошли со мной или с моими знакомыми, но они не целиком скопированы, а переработаны. Или есть история, где героиня совсем пустышка, но суть не в ней, а в том, что разворачивается вокруг нее.

— Вы «пишете» в голове, и там один рассказ или четыре начатых?

— Четырех не было, но 2-3 одновременно — такое случалось. Точнее, есть намек на рассказ, предвкушение, но нет возможности его отписать. Но намек этот не забывается, и, когда есть возможность, пишу.

— А папки с названием «Идеи для будущего» имеются?

— В айпаде есть папка «Заготовки». Но там не сюжеты, а детальки, подсмотренные в жизни, которые могут пригодиться в будущем.

Когда мой сын был маленьким (а ему сейчас уже больше сорока), я завела специальную тетрадь, куда записывала детские словечки, смешные выражения. Что-то в стиле Корнея Чуковского «От двух до пяти»… Тогда записывала за сыном, а сейчас — за внуком. И образ моего маленького сына, его словечки стали основой одного из рассказов. Мальчик в рассказе говорил тем самым языком, что и мой сын когда-то. Эти штуки придумать невозможно.

— Раньше вы уже отвечали, почему не пишете повести или романы. Мол, многословие достало в жизни, не говоря уже о литературе. Но ведь можно объединить разрозненные рассказы сквозными героями или сюжетами в этакую литературную мозаику, матрешку?

— С поэтессой Светланой Лаврентьевой мы сделали вторую книгу: мои рассказы чередовались с ее стихами. И с ее подачи взяли четыре рассказа, чуть их скорректировали, и получилась история, рассказанная с разных ракурсов. В одном рассказе главный герой — муж, в другом он — брат, а в третьем…

— Любовник.

— Да-да, пусть будет любовник… Мы сделали эту работу, и… положили в стол. Ха-ха!.. В общем, пока мне не хочется больших форм.

— Странно: ваши книги продаются, но их же бесплатно можно скачать в Интернете…

— Мои рассказы публикуются на Проза.ру, Яндекс.Дзен, на моем собственном сайте. Но я люблю бумажные книги. Поэтому обращаюсь в издательство: придумываю обложки, играю со шрифтами. Оказалось, не только я люблю бумажные книги, потому что мои неплохо продаются.

— Значит, реально, как поет Сергей Чиграков, «…и всю жизнь получать гонорар»? Писательство ведь кормит…

— Для меня пока это не профессия, а хобби. Не способ заработка, а удовольствие. Каждый день я прихожу на работу, занимаюсь телевидением, радио, нашим сайтом. А пишу на отдыхе…

— Может, причину и следствие поменять местами? Не думаешь о писательстве как о заработке — ничего серьезного не напишешь…

— Возможно. Но для меня всегда и везде главный вопрос: «Зачем»? У меня нет цели стать знаменитой писательницей. Пишу, получаю удовольствие. Есть несколько тысяч людей, которые меня читают и, в свою очередь, получают удовольствие.

— Вспомните, как появился ваш первый рассказ…

— Долгое время была пишущим журналистом. Когда из журналистики ушла на административную работу, мне годами снилось, что я пишу. Но я забетонировала свои желания. А в 2014 году оказалась на интереснейшем семинаре, посвященном личностному росту. Он меня встряхнул, да так, что когда я села в такси до аэропорта, в голове возникла история, которую записала во время полета.

— А мысль издать книжку как родилась?

— Выкладывала рассказы на WomanHit. Подруга как-то спросила, знаю ли я, сколько просмотров у рассказов на сайте. Оказалось, 8 тысяч, 12 тысяч… Тогда и пришла мысль: если столько читателей, то почему не выпустить книгу? Первую я издала как подарок себе ко дню рождения.

— Как поддерживать интерес к своему творчеству? Почему Татьяна Васильева или Максим Аверин стали публично читать ваши рассказы? Максим сам на вас вышел?

— Нет, я с ним была знакома до этого. Аверин не только прекрасный актер, он разбирается в литературе, у него есть чтецкие программы. Я попросила прочитать — он согласился.

На презентациях первых книг было какое-то видео, приглашала музыкантов: полагала, что только чтение рассказов — этого мало. Начала задумываться, что презентацию третьей книги надо сделать по-другому. Параллельно в Москве оказалась на вечере писателя Александра Цыпкина, — в Московском доме музыки зал на тысячу мест, и он полон! Про себя думаю: что же он с нами будет делать? Ну, почитает 15-20 минут, а дальше как держать зал в интересе? Но за весь вечер ничего, кроме чтения, не было. Никаких «подпорок» в виде музыки, видео или танцев. Читал автор и три актрисы: Ингеборга Дапкунайте, Виктория Исакова, Анна Михалкова. Все прошло на ура! И я решила попробовать так же: только чтение.

Презентация третьей книги была в краснодарском муниципальном концертном зале на 300 мест. Только чтение в исполнении краснодарских актеров. Было видео: Аверин и Васильева тоже читают мои рассказы. Потом выяснилось, что всех устроил такой формат.

— Не мной первым замечено — ваши рассказы очень «киношные». Не возникает мысль об экранизации?

— Задумки в этом направлении есть, жду хорошего режиссера.

— Что важно в вашей жизни, помимо телевидения и прозы?

— У меня есть внук, семья, друзья, путешествия. С внуком были в Испании, Австрии, Германии, Франции.

— Вдвоем?

— Да. Иногда ездим втроем, вчетвером, но это сложнее: одному хочется на экскурсию, другому — в кафе. А вдвоем с внуком наши желания совпадают.

Помню, в Испании час ехали на такси в аэропорт и весь путь болтали. В конце поездки водитель позавидовал нашему общению. Мол, ему с сыном не о чем говорить…

— Вы владеете иностранным языком?

— Учила английский — в школе и университете. Говорить на нем не могла: нас обучали грамматике, а не разговорной речи. Только в двухтысячных, когда стала путешествовать, почувствовала, что языка мне не хватает. Уже взрослой стала заниматься — в разных школах, с разными педагогами в разное время. Сейчас общаюсь, но заниматься еще надо.

— Когда-нибудь вы покинете телекомпанию. Уже думали, чем займетесь после?

— Конечно, размышляла, но пока без особой определенности. Наверное, я могла бы работать в области благотворительности. Мне удается общение с детьми. Меня волнуют брошенные дети; дети, которые живут в условиях войны; больные дети… Кажется, могу реализовать себя в работе с ними.

Но, признаюсь, пока все мысли о телевидении. Если «Россия 1» от нас ждет информацию, то «Россия 24» разрешает делать крупные тематические проекты. Нам дают эфир, от нас ждут прорыва. Надо соответствовать.

Сейчас активничаем в социальных сетях и на сайте. Раньше он был вторичен: прошло в эфире — выложили на сайт. Теперь хотим, чтобы он имел собственное лицо.

Так что в ближайшем будущем я по-прежнему вижу себя телевизионщиком, а по совместительству — литературным рассказчиком.