Мика апокакий

Мика апокакий

— Мика апокакий

Пуку абогаги…

На его языке «мика апокакий» обозначал мишку косолапого, но кто такой был пуку и какое-такое абогаги с ним произошло, не понимала даже Женька, хотя в основном язык сына расшифровывала только она. Она знала, что «адан» — это трамвай, «ганка» — это зайка, «итики» — листики. Но вот пуку так и остался неизвестным.

В двери повернулся ключ. Женька сжалась и втянула голову в плечи, а Ярик, отшвырнув пирамидку, понесся к двери с воплем:

— Папа Деня! Папа Деня!

Муж вошел в прихожую, сын ткнулся ему в колени и сразу что-то начал рассказывать.

— Погоди, погоди, дружок,- рассмеялся Женя,- дай хоть руки помою.

Ярик вернулся в комнату, подошел к Женьке, развел руки, вздохнул и повторил:

— Дужок.

Муж с полотенцем в руках вошел, схватил сына на руки и подбросил его под потолок. Ярик счастливо захохотал.

— Здравствуй, Женя,- сказала Женька.

— Привет,- ответил муж, не глядя на нее.

— Ты будешь ужинать?

— Нет. На работе поел.

Муж уселся на диван с сыном, и Ярик по уже установившейся привычке начал пересказывать свой мальчишеский день. Рассказал про пирамидку, про кашу, которая была «агага», то есть горячая, а «тупик», как он смешно называл суп, «не агага»… Потом показал, став на одну ногу, что научился делать «атоку».

— Ласточку,- догадался Женя.- Умница ты моя!

Они еще поболтали, рассказали вдвоем  стишок про гусей, Ярик покачался на отцовской ноге, и Женя спохватился.

— А тебе уже купаться пора и спать!

— Пать, пать, пать,- запел Ярик. Он был на редкость жизнерадостным ребенком: гулять так гулять, спать так спать.

Женька унесла его в ванную, искупала. Когда наигравшийся сын уснул, смешно посапывая, она вернулась в гостиную. Муж сидел за компьютером, поглядывая то в монитор, то в экран телевизора, где шел футбол. Женька поняла, что разговора не получится и сегодня, но всё же сделала попытку.

— Жень, я…

— Я занят, ты же видишь,- отрезал муж, не отводя глаза от экрана.

— Но мы же не можем так… Надо поговорить…

— О чём мне с тобой говорить?- муж посмотрел на Женьку и глаза его были абсолютно чужими. — О чем?

— Жень, ну я же попросила прощения… Ну что мне еще сделать?

— Уйти отсюда.

Женька развернулась, вышла из комнаты. Ее трясло, слезы подступали к глазам. Но главное — абсолютно непонятно было, что делать дальше.

Они поженились еще студентами, влюбившись друг в друга в одно мгновенье, — так, как это бывает в восемнадцать лет. Ее, первокурсницу, позвал в гости в общагу приятель старшей сестры, тоже учившийся на филфаке. Приятель был уже на четвертом курсе, все остальные, кроме Женьки, тоже были старшекурсники. Мальчишки рисовались перед девочками, по очереди играли на гитаре, читали стихи, девчонки курили, говорили что-то вроде:

— Нет, Маркес, конечно, гениален, но «Осень патриарха» сыровата…

Женька забилась в угол и казалась себе необразованной и незначительной.

— А что это вы молчите?- спросил кто-то у нее над ухом.- Неинтересно?

Женька подняла голову и увидела бога. Золотые волосы светились в пламени свечи, в огромных глазах плясал огонь.

Женька открыла рот. Бог сел рядом, отодвинул свечу. Волосы перестали светиться, но он был всё так же прекрасен.

-Давайте познакомимся, молчунья,- предложил он и протянул руку.

— Женя,- сказали хором.

— Вот это да,- сказал бог, которого звали так же, как ее.- Мы еще и тезки. Это судьба.

Он засмеялся, внимательно посмотрел на нее.

— А вы вообще разговаривать умеете?

— Умею,- тихо сказала Женька.

— Ну слава богу! А то я уж заволновался,- снова засмеялся он.- Тогда давайте отсюда сбежим и будем разговаривать. А то накурено тут…

Он протянул ей руку, помогая выйти из-за стола. И они пошли гулять.

Через два года они поженились. Еще через два родился Ярик, с такими же золотыми кудрями, как отец. Женька получила диплом и сразу отправилась рожать. «Молодец, все успела»,- шутила мама.

И вот уже почти два года Женька сидела дома с сыном. Жизнь, в студенчестве бурлящая, кипящая, сузилась до размеров квартиры и детской площадки. Еще они с сыном ходили в поликлинику, но и поликлиника была недалеко от дома. Муж был противником дальних выездов с малышом, говорил, что лет до трех ни о каких поездках не может быть и речи. Женька не возражала, наверное, муж был прав. Вот только за последний год она начала сходить с ума от скуки. Ярик был спокойным ребенком, часами мог сидеть с игрушками, болел редко. Женьке хотелось общения, хотелось ходить в гости, но муж много работал, уставал, и без него ходить по гостям было, как ей казалось, неправильно.

Вот от скуки всё и случилось.

Она пристрастилась к интернету. Сидела в соцсетях, общалась с приятелями, давними и новыми, виртуальными. Ну и позволила себе вольность в переписке. Легкий флирт, мелочь. Ничего серьезного.

И не  выключила компьютер, когда однажды вечером понесла Ярика купать.

А муж подошел, чтобы выключить. И прочел.

Она так и застала его у монитора, когда с веселым  и мокрым Яриком вышла из ванной. Муж выразительно посмотрел на нее, потом на монитор, взял подушку и вышел из спальни.

И вот уже неделю практически не разговаривал с ней и спал на диване.

Женька пыталась объясниться, просила прощения, говорила, что бес попутал, что это ничего не значит… Муж ничего не хотел слышать. Просто молчал.

В поисках умных советов Женька перерыла весь интернет, заводя в поисковик: «Как помириться с мужем». Советовали все больше чушь: купить новое кружевное белье, встретить мужа с работы за празднично накрытым столом со свечами… Была во всем этом какая-то фальшь и надуманность.

Женька не знала, что делать. Молчание мужа было мучительнее самого страшного наказания. И каждый вечер, ожидая его с работы, Женька прокручивала в голове  слова, которые  ему скажет, и он, наконец, все поймет. Поймет, как она его любит, и какая она дура, и как ей невыносимо его молчание…

Но раздавался звук ключа в замке, входил муж, Женька натыкалась на его холодные глаза и понимала: опять ничего не получится. Он опять ее не услышит.

Сегодня она учила с Яриком алфавит. Сын знал уже много букв, но никак не мог запомнить С и Э, называя их «не О». И вдруг Женьку осенило.

После обеда она уложила Ярика спать и села за письмо.

«Дорогой папа Деня!

Сегодня я учил буквы. Буквы трудные. Особенно две, которые не О. Они похожи на О, но другие. А как называются, я еще не выучил.

Мы играли с мамой в концерт. Я читал маме свои стихи, и она хлопала. Стихи такие:

Мика апокакий

Пуку абогаги.

Мама говорит, это хорошие стихи и смеется.  А тебе они нравятся?

Я маму очень люблю. И тебя очень люблю. И мама тебя очень любит. Только она грустная в последнее время. Я думаю, это потому, что я никак не выучу буквы. Вот она и расстраивается. Я не хочу, чтобы мама грустила. Может, ты мне поможешь и как-нибудь ее развеселишь? Может, ты тоже сочинишь ей стихи? Или нет, лучше просто поговори  с ней. А стихи я и сам сочиню, я же умею, а ты нет. Я люблю, когда вы разговариваете. У вас голоса красивые.

Вот и все мое письмо, папа Деня. До аданья!».

Женька дописала письмо и положила мужу на компьютер. Когда он пришел вечером и, снова отказавшись от ужина, прошел к компьютеру, она тихо вышла из комнаты, села на кровать и затаила дыхание. Через несколько минут в спальню вошел муж.

— Ты чего это в темноте сидишь?- спросил он мягко.- Ладно, хватит уже дурака валять. Сначала ты сваляла, потом я залупился… Все, хватит! Пошли ужинать. Котлет твоих хочу!

Он обнял Женьку, такой родной, такой близкий…

Через  девять месяцев у них родилась дочь. Юля.

А еще через год они развелись. Но это уже совсем другая история.